Автор — обозреватель «Новой газеты»
Странно, что именно Люка Хардинга, корреспондента «Гардиан» в Москве, не пустили в Россию. В западной прессе, даже если она левоцентристская, как «Гардиан», жестко отделяют мнения от комментариев. И если полистать последние публикации Хардинга, то он либо излагал информационную канву событий, либо тоннами цитировал Wikileaks, что естественно для человека, работающего в России, стране —источнике многочисленных дипломатических телеграмм. К тому же Хардинг — соавтор только что опубликованной книги о феномене Wikileaks и Ассанжа, подготовленной вместе с редактором отдела расследований «Гардиан» Дэвидом Леем. То есть телеграммы занимали все рабочее время корреспондента.
Подорваться он мог на чем угодно. Ибо душа российского спецслужбиста — потемки. Проследить цепочку, по которой двигалось возмущение публикациями Хардинга, невозможно. Совсем необязательно решение одобрял, например, Владимир Путин, хотя это было бы логично и естественно для системы ручного управления, особенно в ситуациях, когда в очередной раз страдает имидж страны, подтвердившей свою репутацию государства, давящего свободную прессу. Явным образом обиделись работники невидимого фронта: очевидно, что здесь действовала логика, схожая с казусом Натальи Морарь, гражданки Молдавии, когда ее, корреспондента The New Times, в декабре 2007 года вдруг не пустили в Россию. Работники спецслужб неправдоподобно обидчивы, это их родовое свойство. А когда у тебя в руках есть инструмент, позволяющий в необычайно широко трактуемых интересах безопасности не пускать «клеветников России» в страну, трудно удержаться от соблазна им воспользоваться.
В сущности, Хардинг ничего такого не делал, только цитировал, в том числе и широко разошедшееся высказывание о России как «мафиозном государстве». Подзаголовок этой публикации от 1 декабря прошлого года такой: «Кремль опирается на преступников и награждает их политическим покровительством, в то время как высшие должностные лица собирают взятки, как если бы это была «частная налоговая система».
Конечно, сильно сказано. Однако выводы-то сделаны из телеграмм. Впрочем, казнят того, кто приносит плохую весть. С Ассанжем разбирается шведское правосудие, да и то в части его полового поведения, до него нашим эфэсбэшникам не добраться — не нанимать же Анну Чапман с хлыстом или Рамона Меркадера с альпенштоком. А вот мерзкого журналистишку можно наказать.
Какую-то невидимую миру струну он все-таки задел. Может, вот это — публикация от 2 декабря прошлого года: «Вряд ли Путин был не в курсе отравления Литвиненко»? Или про то, какие выгоды извлек Берлускони из дружбы с Путиным? Не судиться же с Хардингом в самом деле — проще не пустить в Россию. А в дипломатическом скандале пусть разбирается МИД, при котором был аккредитован журналист «Гардиан». МИД и разбирается — Сергей Лавров уже имел неприятный разговор с главой форин-офиса Уильямом Хейгом. И руководитель нашего министерства в самом деле пообещал разобраться — судя по всему, он действительно был не в курсе. Спецслужбы подложили ему внушительных размеров свинью.
Получается, что бойцы слабо видимого фронта на свой страх и риск, совершенно самостоятельно, без страха и упрека принимают решения, значимые для образа России. Получается, что спецслужбы действительно являются государством в государстве, причем совершенно суверенным, независимым от государственной политики и здравого смысла, подчиняющимся только своим обидам, эмоциям и представлениям о национальной безопасности. Под которой они традиционно понимают свою собственную безопасность.
Решение, конечно, резонансное. Это не лишение аккредитации. Это отказ в пересечении границы аккредитованному журналисту, как если бы он был преступником, который, как говорится в законе «О порядке въезда и выезда из РФ», представляет опасность для «обеспечения обороноспособности или безопасности государства, общественного порядка либо защиты здоровья населения».
Прецедент плохой, но, надо признать, абсолютно органичный для сегодняшней России, неистово стремящейся привлекать иностранные инвестиции, но только через фильтр группы, приближенной к государству.
Автор — обозреватель «Новой газеты»